Неинтересное время - Страница 123

123

Придется.

Для смазки мозгов, которые могут перетрудится после учебника химии, Сергей прихватил тонкую брошюрку с заголовком «Натъ Пинкертонъ король сыщиковъ. Заговоръ преступниковъ». Рядом хмурился остроносый человек, похожий на Шерлока Холмса, а внизу под заголовком что-то взрывалось, разлетались в стороны люди, дело происходило в каких-то катакомбах. В общем, страх и ужас.

Сергею просто стало интересно, кто такой Нат Пинкертон. Все его знают, и Камов и Зоя, и даже, по ее словам, товарищ Бухарин однажды заявил, что нужно создать своего «красного Пинкертона».

В нашем бы мире так заявили большевики… Сергей слышал, что в СССР печатали в основном скучные и неинтересные романы о производстве. С детективами и фантастикой было напряженно.

В дополнение к Пинкертону, Сергей взял аккуратно сшитые шесть брошюрок писателя Джима Доллара с заголовком «Месс-менд или янки в Петрограде». Зоя посоветовала, как интересную вещь. Фамилия автора явственно намекала на то, что это псевдоним.

Видимо, здесь опять проявлялось сходство с девяностыми годами, когда популярностью пользовалась только иностранная литература, поэтому российские авторы печатались под импортными именами.

Что ж, почитаем…

* * *

Что может быть проще шарика для подшипника? Сферический кусочек металла, отполированный до зеркального блеска. Всё.

Однако, как и с производством чернил, как только начинаешь углубляться в тонкости технологии, сразу же понимаешь, что простота описания отнюдь не предполагает простоту изготовления.

Берется бухта проволоки, от которой отрезается маленький кусочек определенного размера. Затем кусочек помещается между сферическими пуансонами, которые сжимаются, придавая кусочку форму грубого шара.

Некоторое количество шариков кладется в установку, имеющую вид двух стальных пластин, где заготовки прокатываются под давлением. Теперь они уже больше похожи не шарики, но еще недостаточно прочны и их размеры далеки от точного.

Шарики нагреваются и закаливаются в ванне с охлаждающей жидкостью. Опять прокатываются между стальной и шлифовальной пластиной. Потом еще раз прокатываются, на этот раз между двух отполированных чугунных плит. И наконец очищаются до солнечного блеска.

Уф-ф.

Сергей положил брошюрку. «Производство шариковых подшипников» неожиданно оказалась на самом деле популярной: просто и толково написанной. Даже рисунки каждой установки приведены. Сергей поймал себя на том, что ему ИНТЕРЕСНО читать. Хотя в описании технологического процесса не было ни боев, ни юмора, ни, тем более, эротики.

Хотя нет. Секс тут присутствует. Вернее, предстоит Сергею, когда он соберется запускать производство шариков.

«Вот зачем я вообще связался с этими ручками? Нужны деньги? Чернильная мастерская уже почти начала работу, скоро закончиться беготня и начнется спокойный производственный процесс. Так зачем — ручки? Славы захотелось?»

Сергей обдумал эту мысль. Нет, слава тут ни при чем. Теоретически он мог преспокойно отдать право на патент — наверняка в здешнем СССР выдаются патенты — тому самому Славе, полностью отказавшись от своих прав.

Так зачем?

Сергей так и не додумался до истинной причины. На самом деле, ему просто доставляло удовольствие решение сложной задачи. Просто раньше таких интересных задач перед ним никто не ставил.

Так… Сергей поднял брошюру. Необходим резак, пуансон, установка первого проката, второго…

* * *

Над дверью мастерской пахла свежей краской новенькая вывеска на железном листе: «Чернильные мастерские Вышинского». Буквы были нарисованы темно-синей краской.

Сергей вошел внутрь.

Мастерская поражала чистотой внутри, резко контрастировавшей с внешней серостью и неухоженностью. Стены отчищены и даже, похоже, отскоблены. Полы сияют яичной желтизной. Двери и окна покрашены белой краской. Даже столы и те белоснежны. На всех дверях красовались таблички с красными надписями: «Химический цех», «Цех смешивания чернил», «Лаборатория», «Начальник»…

— А таблички зачем? — спросил новоиспеченный начальник у Вити. Виктор Алексеевич скрылся на поиски неких реактивов, потребных для лаборатории, поэтому узнать, на кой она вообще нужна, не представлялось возможным. Кирилл тоже куда-то исчез.

— Так мы купили краски. Белую, черную, синюю, красную…

— Вы что, собирались открыть художественную школу? — необходимость покупки такого ассортимента Сергею понять не удавалось.

— Да нет, просто… — Витя замялся, — Киря нашел где-то человека, который отдавал их почти даром. Так мы, на всякий случай, и взяли побольше… У нас деньги остались!

— Понятно. Нарисовали вывеску, а потом увлеклись.

— Ну да. Остатки вон там, в кладовке.

За дверью с логичной надписью «Кладовка» на самом деле стояли банки с краской. Штук десять. В основном черная.

— Мда-а…

Сергей шагнул к лаборатории:

— А что там внутри?

Витя дернулся, пытаясь остановить:

— Да так… Ничего такого, интересного…

Сергей открыл дверь:

— Ого! Интересно.

В комнатушке присутствовали: раковина, полки, уставленные стеклянной посудой, вешалка с черными халатами, буфет, слава богу, пустой. И стол.

Столешница была вполне ожидаемо выкрашена в белый цвет. И украшена непонятным узором. Белый кружок, величиной с дно стакана, а вокруг него — огромная темно-коричневая клякса. Стол очень походил на негатив солнечного затмения.

— И что это? Что это за абстрактное искусство?

— Да это… — Витя опустил глаза.

123